Я отворачиваюсь. Мне стыдно, что мое тело предает меня, и он видит это.
– Ты уже тысячу раз заявляла мне, что между нами все кончено, – спокойно говорит он. – Но ничто не кончается, Кейси. Ты пыталась, но не смогла уйти. Временами ты думаешь, что должна сделать это, но не делаешь. Я говорил, что хочу быть с тобой, когда ты будешь по-настоящему моей. Теперь это случилось.
– Нет, – вяло упираюсь я, пытаясь найти силы в повторении. – Я так дела не делаю.
Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на него, как сегодня утром. И заглядывает мне в глаза.
– Все в порядке, – уверяет он меня. – Я изменил наш мир.
С моих губ срывается крик. Я разворачиваюсь и бегу к двери.
Но еще до того, как я оказалась на улице, до того, как я села в машину и нажала на педаль газа, я понимаю, что мне не убежать от него.
Даже когда меня нет поблизости, я внутри тебя. Я могу приласкать тебя мыслью.
Я в беде.
Посвящается моей любви. Ф
Иногда луна выглядит злой, проплывая над Городом ангелов. В конце концов, мы ангелы пушек, ангелы, которые перерабатывают банки из-под кока-колы, а сами тем временем наполняют химикатами свои бассейны с подогревом, сооруженные всего в нескольких кварталах от моря. Поэтому иногда поднимающаяся над горизонтом луна приобретает красноватый оттенок, напоминая нам о том, что мы ангелы, решившие сотворить ад на земле.
Нынче одна из таких ночей. Я стою на крыше обсерватории Гриффит и наблюдаю над восходящей луной, налившейся злостью, как и я сама. Где мой обещанный рай? Мирная жизнь и заслуженный успех? Где тот мужчина, о котором я могу сказать – он этичен в своем стремлении к величию? Что сталось с моими устоявшимися понятиями о добре и зле?
Ты выбросила их на помойку, говорит мой внутренний ангел. Послушалась дьявола и избрала другой путь.
Это правда, но у меня нет настроения брать на себя ответственность. Ветер подхватывает мои волосы, треплет их, откидывает назад, пока я смотрю на красную луну. Как же хочется, чтобы ветер очистил меня, унес прочь все мои ошибки и пороки!
Но кое-чего я хочу еще больше. Например, Роберта Дейда. Когда он подходит ко мне, меня охватывает неодолимое желание уступить ему. Я думала, что, порвав с женихом, желающим все держать под контролем, я стану хозяйкой своей жизни.
Но я попала в другую версию того же самого фильма. Дейв контролировал меня с помощью чувства вины и стыда, даже страха. Роберт контролирует меня поцелуями.
Один поцелуй в шею, рука на талии, одно прикосновение к внутренней части бедра – и больше ничего не требуется. Тело берет верх над голосом разума. Поначалу я считала, что отношения с Робертом делают меня сильнее, но оказалось, что этой силой управляет он.
Я начинаю дрожать по мере того, как луна всходит выше и теряет свой алый отлив. Я думаю о Томе, человеке, который только вчера был моим начальником. Может, он тоже смотрит на эту луну? Том лишился работы лишь потому, что оскорбил меня, а Роберт об этом узнал. Я вовсе не этого хотела, а если и хотела, месть, пожинаемая другими, – это и не месть вовсе.
Но стоит Роберту дотронуться до меня нужным образом, я обо всем забываю. Забываю о том, чего хочу, или, лучше сказать, вообще забываю, что я хочу чего-то, кроме него.
Будь он сейчас здесь, на этой крыше, позволила бы я ему дотронуться до себя на глазах у всех этих туристов, толпящихся у древних телескопов? Возмутилась бы я, если бы он встал за моей спиной и положил руки мне на грудь?
Клянусь, меня бросает в жар даже от мыслей о нем. Может быть, он луна, а я океан, и в его присутствии у меня начинается прилив.
Эта мысль завораживает и тревожит меня. Ведь океан сам по себе сила, не так ли? Он движется с ветром; он в одинаковой мере и дарует, и разрушает. Люди любят и боятся океан. Они уважают его.
Но без луны океан – всего лишь безвольное озеро.
Мне нужна луна. Я разворачиваюсь и спускаюсь вниз по крутым ступенькам. Держись, Кейси. Не знаю, смогу ли я удержаться. Я не в состоянии контролировать свои приливы.
Прежде чем поехать домой, я немного покаталась по городу. Когда же в итоге я добираюсь до дома, то сразу замечаю его «альфа-ромео-спайдер». Такую машину невозможно не заметить. Сам он немного лучше вписывается в обстановку. Стоит, привалившись к входной двери, руки скрещены на груди, волосы цвета перца с солью сверкают от вечерней росы. Я паркую машину, но не глушу тихо урчащий мотор. Я подозревала, что он придет. Но это не значит, что я готова к такому повороту событий.
Однако не мне выбирать. Поэтому я просто поворачиваю ключ в замке зажигания и настороженно подхожу к нему.
– На этот раз ты решил не вламываться, – говорю я.
Он кисло улыбается:
– Я пытаюсь найти золотую середину между защитой и назойливостью. Вот подумал, что не вторгаться без приглашения будет хорошим началом.
Я невольно улыбаюсь:
– Ты быстро учишься. – Я вставляю ключ в замок, отпираю дверь и позволяю ему последовать за мной в гостиную. – И все же, – добавляю я, когда он садится на диван, – ты мог бы и позвонить.
– Мог бы, – соглашается он. – Но не позвонил.
Я поворачиваюсь к нему. Я не понимаю этого мужчину. Временами я даже не уверена, что он мне нравится. Но, бог мой, как же я его хочу!
– Зачем явился?
– Ты не бросишь меня, – просто сказал он.
– Пришел сообщить мне об этом?
– Да. – Он наклоняет голову набок и улыбается. – Я мог бы вытворить что-то конкретное, чтобы дать тебе повод уйти. Я ничего такого не сделал, поэтому тебе придется остаться.